Марксизм – оружие, огнестрельный метод.
Применяй умеючи метод этот!
Сразу же скажу, что упрек в неточности справедлив. Это, кто помнит, не было суеверие – это была религия, со своим богословием, своими догмами, расколом, еретиками, - ну, и, конечно же, церковной иерархией, слившейся с государством. Мучеников я уже не застал, а мучители в мое время не свирепствовали, а действовали по инерции – в основном. Но речь не об этом.
Речь о нем, о человеке искренне верующем. Пройдя войну, почти ослепнув и потеряв руку, он не впадал в уныние, черпая силы в этой самой вере. Он верил в Классовую Борьбу, в Пролетарскую Революцию, в Диктатуру Пролетариата, в кучу более мелких догм типа Абсолютного Обнищания, Союза с Беднейшим Крестьянством, – ну, кто помнит эти заклинания из Общественных Наук, тот может вспомнить еще. И конечно, он верил в одну из главнейших догм этой религии – Классовые Корни всего на свете.
Был он преподавателем кафедры соответствующих наук в одном из самых лучших технических ВУЗов нашей страны (каком именно – неважно). Но чем отличался он от многих других своих коллег – он не только Верил, он еще и Знал. Географию, экономику и политическую жизнь Главного Врага он знал так, как вряд ли знали ее все сотрудники Института США и Канады, вместе взятые. Откуда он, почти слепой, мог узнавать все это в нашей солнечной стране, где несколько мощных электростанций работали на одни только глушилки – загадка, но так оно и было. Когда мы, сопляки-студенты, настроенные достаточно антисоветски и не верящие ни в сон, ни в чох, собирались компанией его дочери у него в доме, если он начинал рассказывать, мы замолкали и слушали. А он сообщал факты, анализировал, и давал прогнозы – всегда угадывая на сто процентов.
То, что жизнь в США происходит не совсем по Марксу-Энгельсу-Ленину, его смущало не больше, чем верующего генетика – вопросы об Y-хромосоме Спасителя, или верующего астронома – история сотворения мира из книги Бытия.
Так вот, где-то в середине шестидесятых в этой самой Америке началась жуткая антитабачная компания. Шумели газеты, шумели активисты, дело дошло до обсуждения каких-то законов в Конгрессе. Что-то насчет запрета или ограничения рекламы, или о знаменитой теперь надписи, кто кого о чем предупреждает.
Он объяснял нам, улыбаясь, что, вреден там табак или нет, – вопрос второстепенный. Вся кампания – это, конечно, отвлечение пролетариата (и без того достаточно в США задуренного) от классовой борьбы. Что же до закона – он никогда не будет принят, и вот почему.
Он действительно знал свой предмет. Он не отделывался общими словами о мощи табачных монополий – он называл фирмы и их бюджеты, объяснял, какие конгрессмены и сенаторы (думаю, он состав обеих палат знал не только по фамилиям) с какими связаны табачными фирмами, в каких штатах и как эти фирмы обрабатывают избирателей, кем инспирирована антитабачная компания и кем финансируется и до каких пределов дойдет. Самому-то ему было достаточно знать о Классовых Корнях, как достаточно знать закон сохранения энергии. Но если мы хотим конкретно – пожалуйста, он нам может объяснить, почему не будет работать именно вот этот вечный двигатель.
Закон был принят, как известно. Надпись на пачках сигарет появилась, рекламу ограничили – и так далее.
Нет, он не утратил веру. Даже не пошатнулся в ней.
Он в тот же день бросил курить.
